Дед морозом была наша старшая воспиталка. Я ее сразу узнал. По глазам.

- А ты кто у нас? Что приготовил Дедушке морозу на новый год? - спросила воспитательница- дед мороз, - стишок или песню?

Кто я? Как будто не знает, кто я. Сама вчера говорила:

- Муратов, таким как ты – врунам, нового года не будет.

Все будут веселиться, а ты будешь скучать. Понял?

Как в воду глядела, тетя Валя. Скучаю...

- Ежик я, - сказав это, мне пришлось слегка покрутить головой, чтоб она заметила мои картонные иголки на шляпе. Сильнее двигать головой я не мог. Отец, всю ночь делавший мне наряд ежа, то ли увлекся, то ли реально думал, что голова ежа весит, как пятилитровое ведро с водой. Изведя на шапку все газеты нашего дома, он не успокоился, и вход пошли журналы "Работница", которые мама собирала, сшивая их по годам в тяжелые книжные переплеты. На утро, возле моей кровати, лежала серая, утыканная иглами и шишками ежовая шляпа, с вытянутым вперед носом, и широкой, словно губная гармошка улыбкой. Помимо того, что она была через чур тяжела для моей шестилетней шее, так она еще и оказалась мала мне.

- Не может быть, - сказал отец, натягивая ее на мою голову, - я все замерил.

Пока он тянул на меня эту бандуру, я все думал. Почему нельзя было просто купить, как всем пацанам костюм мушкетера или на крайний случай рыцаря. Ну зачем были эти ночные мучения с ежом? Для чего?

- Клей ссохся, - удрученно сказал отец, - не просчитал! Ну ниче. Сейчас.

Он сходил на кухню и принес марлю.

- Больной ёж? - спросил я

- Нет, - загадочно ответил он и перевязал марлей голову прихватив к ней шапку, - раненый!

Больше частей из наряда ежа не было. Видать весь пыл и изобретательство ушли на шляпу. Я так и пошел на утренник, придерживая руками голову чтоб она не перевесилась в сторону.

Дети на утреннике играли. Мушкетеры бегали за принцессами. Рыцари ставили подножки снежинкам. Робин гуды метились в зайчишек.

Лишь одинокий ёж, облокотившись на стенку стоял обхватив голову руками.

- Зуб болит? – поинтересовалась одетая в наряд мышонка девочка Таня. Нормальный такой наряд. Черное платье, ушки на резинке, хвостик из ваты и больше никаких лишних килограммов оригинальности.

- Нет, - сказал я, - это ранение.

- Мне недавно папа зуб вырвал. Привязал ниткой к двери и дернул. Может и тебе так? - она с сочувствием, на которое способны только девочки ее возраста посмотрела на меня и сказала, - хочешь я рядом с тобой буду стоять?

- Вот еще. Не надо, - ответил я таким тоном, на который способны мальчики на любом отрезке своей жизни.

- Ну как знаешь, - сказала она и убежала к елке.

Все в начале шло не плохо. Дети бегали, играла музыка. Вышел дед мороз с красным мешком и стал звать Снегурочку. Вместе с ним звали ее и дети. На третий или четвертый крик Снегурочка вышла и все стали радоваться и хлопать. Затем, Снегурочка обежала всех, и каждого, схватив за руку, присоединила к общему хороводу.

- Ты че тут стоишь, а ну давай в круг, - сказала Снегурочка голосом нашей нянечки тети Маши, и потянула меня за собой.

Зазвучала музыка. Валерий Леонтьев заторопил наш хоровод вокруг елки и под песню «А я бегу бегу бегу а он горит» весь детский садик побежал. Бежал и я, то и дело хватаясь то за голову, то тыкаясь ею в бок Снегурочки.

- Муратов, она че у тебя железная? Ты мне весь живот уже избил, - пыхтя и на бегу спрашивала она.

- Нет. Бумажная! Отец из бумаги с клеем сделал, - отвечал я мотыляя от тряски головой в разные стороны, - еж я. Раненный.

- Ааа, - вновь входя в образ дочки дед мороза воскликнула она, и продолжила скакать держа меня за руку.

Так мы отскакали Леонтьева. Потом был танец маленьких утят, Чунга –Чанга, про красную шапочку, и на песне о Мамонтенке я завалил хоровод – не удержал голову и шарахнул ею по Снегурочке, та от неожиданности свалилась по ходу пляски и утащила за собой всех детей с дед Морозом в придачу.

- Хорошо, хоть елку не снесли, - басом прогремел голос заведующей детского сада зашедшей в зал, как раз в тот момент, когда Снегурочка потирая свой бок сказала:

- Ежа бы этого нах…Теперь синяк под платьем видно будет.

При появлении заведующей, праздник нового года чуть выровнялся. Превратился в линейку. Во главе стоял Дед мороз, потом Снегурочка и дальше шли звери, мушкетеры, волки. Замыкал шеренгу еж. Собственно и стих я читал последним. С его мамой учили, когда отец шапку клеил.

-…Ленин, просто отвечая. Ленин, так и сел старик.

Все захлопали. Заведующая нашим детским садиком, пригладила волосы рукой, поправила свой галстук на шее, и стала всех награждать. Кого за стих, кого за поведение, кого просто за то что есть такой вот ребенок на свете, некоторых целовала, некоторых нет.

Меня наградили за костюм.

- Самый оригинальный костюм на нашем утреннике… у Муратова. Похлопаем ребята этому настоящему ежу!

Все опять захлопали. Но на этот раз не сильно. Так как подарок был самый что ни на есть крутой – пластмассовый камаз с откидным бортом и красной кабиной. Это не пупски, не грабли для песочницы и другие отходы пластмассовой промышленности. Это камаз, на который можно загрузить целое ведро песка или снега!

Обняв камаз, я вернулся в строй.

В детской раздевалке, все ребята просили у меня померить шапку ежа.

- Тяжелая. Твой батя сам сделал?

- Сам, - отвечал я.

- Круто!

- Настоящая, - показывал всем я свою шапку, - бронебойная.

Возвращаясь домой, я шел за мамой таща за собой по снегу камаз. В его кузове лежала шапка ежа и улыбалась мне…

Дома, отец сидел на кухне и что то вновь клеел.

- Ну как, отличный наряд? – спросил он меня

- Нормальный, камаз подарили. Крутой!

- Молодец, - сказал отец и задумчиво произнес, - ты не помнишь, у слона шесть пальцев или пять?

Сколько пальцев у слона я не знал. Быстро проскочил в спальню, и показал своему младшему брату камаз.

- А у нас завтра утренник в садике, - сказал брат и достал из под кровати какой-то розовый балахон с длинным рукавом по середине, - вот. Слоном буду. Папа ноги шьет. Ты не знаешь сколько пальцев у слона?

- Восемь закричал я на весь дом.

- Точно восемь? – раздался голос из кухни, - хотя да…по моему восемь.

На следующее утро, брата в костюме слона вели на утренник под руки. Самостоятельно передвигаться слон сам не мог…